Роза и Маргарита Ряйккенен

---

Статьи

Воспоминания

Лекции

Эссе по Л.Толстому

Связаться с нами

Дополнительные сайты

доступны на:

ENGLISH

Русском

ТОЛСТОЙ О ВЕРЕ И РЕЛИГИИ

 

Роза Ряйккенен

 

V

 

Лев Толстой был крещен и воспитан в православной христианской вере, но уже в университете перестал верить в то, чему его учили. Причину своего неверия он считает характерной для образованных людей своего времени и объясняет так: «...люди живут так, как все живут, а живут все на основании начал, не только не имеющих ничего общего с вероучением, но большею частью противоположных ему; вероучение не участвует в жизни, и в сношениях с другими людьми никогда не приходится сталкиваться и в собственной жизни самому никогда не приходится справляться с ним; вероучение это исповедуется где-то там, вдали от жизни и независимо от нее. Если сталкиваешься с ним, то только как с внешним, не связанным с жизнью, явлением.» (Л.Толстой, «Исповедь»)

Кажется, и посейчас в цивилизованном обществе ничего не изменилось. Многие образованные люди исполняют традиционные обряды своей религии, но свою повседневную жизнь сверяют с другими ориентирами, в основном, социальными и экономическими.

Как во времена Толстого, так и сейчас, религии оказывают влияние на социально-экономическую и политическую жизнь общества, а политические деятели опираются на религию для усиления своей власти. Толстой, понимая это, в «Исповеди» подчеркивает, что вера прежде всего связана с внутренним состоянием человека и его духовным поиском, а не с его внешними социальными целями и действиями для их достижения: «Я говорю о людях нашего образования, о людях, правдивых с самими собою, а не о тех, которые самый предмет веры делают средством для достижения каких бы то ни было временных целей. (Эти люди – самые коренные неверующие, потому что если вера для них – средство для достижения каких-нибудь житейских целей, то это уж наверно не вера.)»

Но без всякой веры человеку тоже неуютно, и Толстой следит за движением своего сознания. Он видит, что вместо религиозной веры он стал верить в совершенствование. Вначале это было нравственное совершенствование, а также совершенствование ума, тела и воли. Потом это перешло в стремление быть лучше перед другими людьми, и наконец – быть лучше других, т.е «славнее, важнее, богаче других».

Вера Толстого, по его признанию, долгое время выражалась словом «прогресс». Куда ведет этот прогресс – никто не знает. Толстой называет это суеверием, скрывающим незнание жизни. В конце концов после женитьбы писатель пришел как к единой истине к тому, «что надо жить так, чтобы самому с семьей было как можно лучше.»

На такой вере очень многие и останавливаются, и живут с нею, стараясь протянуть этот процесс как можно дольше. Но в любом случае это конечный процесс, и в чем его смысл, когда жизнь земная придет к концу, непонятно. Толстой не мог скрывать от себя вопросы, которые возникали сами собой: «Зачем? Ну, а потом?» Эти вопросы со временем не исчезали, а становились все более настойчивыми. Они привели писателя к долголетним поискам, которые нашли отражение в его последних публицистических работах, особенно в «Исповеди».

Толстой в ней честно и подробно описывает свои переживания того времени, а переживал он свой поиск тотально, приходя к мысли о самоубийстве и находя выход к жизни, и так не один раз. На несколько лет он погрузился в исследование религиозных обрядов православной церкви, и пришел к мнению о том, что все это магия и колдовство. И во все время поиска и размышлений сердце его томилось чувством «страха, сиротливости, одиночества среди всего чужого и надежды на чью-то помощь». Это чувство писатель определил как искание бога.

Толстой начал философские размышления с доводов Канта и Шопенгауера о невозможности доказательства существования бога и увидел случайность и бессмысленность своего существования. Ему хотелось умереть. Оставался все же вопрос о причине его рождения («не мог же я без всякого повода, причины и смысла явиться на свет...») и появления всего что есть, о той причине, которую и называют богом. Задавая этот вопрос, Толстой начинал чувствовать в себе эту причину, эту универсальную силу, от которой все, и он в том числе, произошло. Тогда он оживал и размышлял дальше.

В конце концов, он был не первый, кто искал бога. Эти поиски уходят вглубь тысячелетий, и не видно племен, народов и цивилизаций, которые жили бы без веры в бога или богов. Значит, все эти жившие раньше на земле люди тоже не могли представить себе жизни без божественного начала!

Но если все же бог есть, то как его определить и найти свое отношение к нему? Как отделить бога от всего что есть, как представить его себе? Какой бы образ ни представлял себе писатель, он не мог его удержать. Образ бога таял на глазах – отделить бога от всего что есть и представить его как нечто материальное, трехмерное, ограниченное, оказалось невозможным. Даже понятие о боге не спасало его образ – от понятия можно было и отказаться, и продолжать жить. А бог - это должно быть то, без чего нет жизни.

И Толстой понял, что бог – это то, чем он живет, это сама жизнь, неотделимая ни от него и ни от чего вокруг него. «Знать бога и жить – одно и то же». «Живи, отыскивая бога, и тогда не будет жизни без бога.» Так писатель пришел к возможности жить, и жить с богом в душе. «И странно, что та сила жизни,которая возвратилась ко мне, была не новая, а самая старая, - та самая, котрая влекла меня на первых порах моей жизни... Я вернулся к вере в ту волю, которая произвела меня и чего-то хочет от меня; я вернулся к тому, что главная и единственная цель моей жизни есть то, чтобы быть лучше, т.е.жить согласнее с этой волей; я вернулся к тому, что выражение этой воли я могу найти в том, что в скрывающейся от меня дали выработало для руководства своего все человечество, т.е. я вернулся к вере в бога, в нравственное совершенствование и в предание, передававшее смысл жизни. Только та и была разница, что тогда все это было принято бессознательно, теперь же я знал, что без этого я не могу жить.» (Л.Толстой, «Исповедь»)

Итак, в результате своих поисков Толстой пришел к принципиально новому состоянию – осознанной вере в божественное начало. И окончательно ушел от религии, которая ему не была нужна для осознания бога. Он также понял, что любой человек, который искренне ищет бога, способен увидеть и в других людях таких же ищущих, как он сам, к какой бы религии они ни примыкали и от какой бы ни отказывались.

В другой своей работе – «О жизни» - писатель говорит о том, что человек, познавший по крайней мере две религии, уже не сможет слепо и бездумно верить в то, что только одна из них ведет к богу. Он невольно включит свой разум и будет думать, искать общее начало – бога как истину.

Церковь не простила Толстому его искренности. Церковный Синод отлучил его от церкви и старался натравить на него людей. В ответном письме писателя к Синоду звучит уверенность Толстого в правоте своего поиска: «Я не говорю, чтобы моя вера была одна на все времена истинна, но я не вижу другой, более простой, ясной и отвечающей всем требованиям моего ума и сердца; если я узнаю такую, я сейчас же приму ее, потому что богу ничего, кроме истины, не нужно.»